Анатолий Кантор. ДВА ПУТИ ИСКУССТВА ТРЕТЬЕГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ. Справочник «Единый Художественный Рейтинг».

Анатолий Кантор

Два пути искусства третьего тысячелетия

Прежде всего возникает вопрос: возможно ли и нужно ли прогнозирование развития искусства и культуры на столь большой промежуток времени, как тысячелетие? Несомненно, что долгосрочное прогнозирование такого рода является необходимой основой экономической и культурной политики, опирающейся на длительную перспективу. Другое дело – возможно ли предугадать и обосновать предположение относительно будущего развития искусства на длительный период.

На помощь здесь приходит удивительный закон художественной хронологии. Начиная с XIII века, искусство каждого столетия имеет четко определенный облик, черты которого вполне отчетливо определяются уже в конце предшествующего века. Так, фрески и мозаики Пьетро Каваллини уже в конце XII века предвосхитили знаменитые росписи Джотто и его последователей, прославившие XIII век; бургундское искусство конца XIV века – скульптура Клауса Слютера, живопись Мельхиора Брудерлама и Жана Малуэля – было первым проблеском Раннего Возрождения («кватроченто») XV века; титаны искусства XVI века – Леонардо да Винчи и Микеланджело – выступили в конце XV века с характерными для Высокого Возрождения работами; точно так же выдающиеся мастера живописи XVIII века Алессандро Маньяско и Никола Ларжильер выступили уже в конце XVII столетия; наконец, основные принципы искусства ХХ века вполне сформировались в живописи великих художников конца XIX столетия – Сезанна, Гогена, Ван Гога, Врубеля. Но это столетия, а можно ли по искусству конца тысячелетия предугадать характер искусства будущего тысячелетия?

На первый взгляд, это кажется невероятным: можно ли в искусстве раннего средневековья, еще до формирования романского стиля, увидеть признаки великого и многообразного искусства второго тысячелетия, когда выдвинулись гениальные и неповторимые художники – Джотто, Ван Эйк, Рафаэль, Дюрер, Эль Греко, Рембрандт, Делакруа, Сезанн, Пикассо, Генри Мур? Однако, если откинуть предубеждение и страх перед невероятностью вывода, то именно на рубеже второго и третьего тысячелетий можно увидеть яркое и смелое предвосхищение будущих достижений, притом в трех характерных для второго тысячелетия направлениях.

Первое – это идеальные, духовно совершенные образы, воплощенные в формы безупречной пластической красоты и возвышенного спокойствия, – в мозаиках, фресках и миниатюрах Византии и Италии, где античное наследие сохранилось наиболее живым и актуальным. Важно отметить и то, что эти черты вошли в древнерусское искусство и проступали в нем до конца тысячелетия.

Второе направление – это острая психологическая и пластическая экспрессия, явившаяся внезапно, как взрыв, в росписях каталонских церквей в Пиренейских горах, в «оттоновской» миниатюре Германии. Это предшественники Матиаса Грюневальда, Эль Греко, Ван Гога, Марка Шагала.

Третье направление представлено мощной пластикой деревянных, каменных, металлических изваяний – гробниц, распятий, мадонн, рельефов разных европейских стран, например, «сурового стиля» немецких и австрийских городов. Отсюда тянутся нити ко многим позднейшим скульпторам вплоть до Генри Мура и Аллы Пологовой.

Конечно, пример тысячелетней давности не гарантирует нам разгадки будущего, но, по крайней мере, предоставляет соблазнительную возможность сделать долгосрочный прогноз. Итак, какие художественные тенденции конца ХХ века позволяют думать, что они проявятся в будущие столетия?

Прежде всего надо обратить внимание на лауреатов таких больших международных выставок, как кассельская «Документа» и венецианская «Биеннале». Это современное международное направление, которое можно назвать «интерконтинентальным».

Важно, что произведения, вызывающие международный интерес, – это не все виды того, что сейчас в нашей стране называют «искусством», имея в виду, что современное искусство отрешено от образного пластического мышления, от традиций живописи, скульптуры и графики, а представляет собой те или иные акции, действия, не имеющие практической или эстетической цели. Этот принцип, который Херберт Рид и Клайв Белл высказали еще в 1912 году, дал в течение ХХ века многие последствия, в его русле сформировались многие направления искусства ХХ века, главными из которых явились в 1910-х годах дадаизм, в 1920-1930-х годах сюрреализм, в 1950-1960-х годах поп-арт, в 1960-1970-х годах акционизм и концептуализм.

Наиболее радикальное выражение идеям «внеэстетического искусства» дал интерконтинентальный вариант концептуализма. По существу, это особый вид деятельности, который не может быть оценен как искусство. Единственное, что связывает концептуалистские акции с искусством, – то, что этой деятельностью занимаются художники, уже полвека двигавшиеся в этом направлении и не заметившие сами, что рубеж, ограничивающий искусство, разрушен и перейден.

Смысл этого направления заключается в некоторых вербальных текстах, заведомо не имеющих смысла или освобожденных от какого-либо смысла и воспринятых только в их форме и структуре, причем в форме и структуре текстов могут быть какие-то художественные элементы, но они необязательны и даже нежелательны. Тридцать лет назад это освобождение искусства от эстетики и семантики произвело сильное впечатление, в том числе в России, но в конце ХХ века игра с искусством в пространстве за пределами искусства уже не казалась заслуживающей внимания. На первые места теперь выдвинулись мастера «технического искусства», точнее, «искусства высоких технологий» («видео-арт», «нетворк», «компьютерное искусство»). Это художники из Африки, Азии, Америки, однако их «интерконтинентальность» касается только происхождения, поскольку постоянное место их жизни и работы, как правило, США, и «глобализированное» искусство имеет конкретной и точный адрес.

Удивительно, что большинство работ, удостоенных внимания и поощрения, принадлежит к изобразительному искусству и что-то изображает. Тридцать лет тому назад изобразительность вызывала насмешки профессиональной западной критики и наших «экстремистов», а вот теперь она празднует свое возвращение в святая святых современного искусства. Правда, это особая изобразительность. Тем, кто судит по журналам и каталогам, это искусство представляется обычной фотографией, притом лишенной неожиданности старых фотографий – «жизни врасплох», причудливых ракурсов, острых находок, встреч с новой натурой. Действительно, искусство на рубеже веков в его «интерконтинентальном» варианте как будто вовсе не интересуется тем, что оно изображает. На самом деле это искусство не может быть оторвано от электронных методов его создания. Выразительность произведения извлекается из овладения техническими способами художественного производства. Это совершенно новый критерий, и нашим художникам надо быть готовыми брать технические высоты, овладевать непривычной методикой, завоевывающей сейчас мир.

В России современное искусство стало известно в годы «оттепели», последовавшие за 1953 годом; фестиваль молодежи и студентов 1957 года познакомил с ним миллионы зрителей, но оно осталось им непонятно и чуждо. Таким оно остается сейчас и, несомненно останется на больших просторах России и примыкающих к ней стран. Этот круг определяется не географической близостью, а родственностью менталитета, возникшей в результате сходства исторической судьбы.

Приверженность традиционным видам искусства – живописи, скульптуре и графике – объяснялась не только системой обучения, совершенствования молодых художников, но и обаянием открытых в эпоху оттепели мастеров русской авангардной живописи, скульптуры и графики (среди них были Роберт Фальк, Борис Королев, Петр Митурич).

Главным было и сейчас остается стремление наиболее эмоционально выразить свои обуревающие чувства, отношение к миру, свои надежды, страхи, радости и огорчения. Стремление высказаться у долго молчавших людей было настолько сильным, что этот импульс не иссякает в течение прошедшего полувека.

Интерес к современному западному искусству оставался до 1980-х годов достоянием подпольных («андеграундных») кружков. Легализация этого искусства в середине 80-х, возникновение центров современного искусства сразу поставило это направление в привилегированное положение, создало выгодные условия реализации, пропаганды в печати, выставочной экспозиции, вывоза в страны Европы и Америки. Однако это не изменило стихийно сложившегося соотношения между двумя направлениями.

Направление, обусловленное людьми, желающими немедленно и спонтанно выплеснуть свои эмоции, по существу, явилось единственным голосом народа, открыто говорящим о главных настроениях, ожиданиях, остающихся невысказанными и нигде не зафиксированными. Если в 1950–1960-х годах поэты и писатели, как Солженицын, Искандер, Быков, Евтушенко, журналисты, как Боровик, Коротич, были выразителями общественных настроений, в конце ХХ века они уже не столь известны и не вызывают интереса журналистики, интересующейся не обществом, а электоратом. В этих условиях в огромной стране роль искусства как главного выразителя неведомых миру народных настроений, радостей и слез возросла неизмеримо. Огромная Украина фактически не имеет другого общего языка, чем живопись, не нуждающаяся в переводе.

Это умонастроение можно назвать «евразийским», поскольку его главные центры лежат в России и бывших республиках Советского Союза. Существенно, что страны Балтии, Польши, Молдовы, ориентирующие свою культуру на Запад, все больше утверждаются в евразийском русле искусства, особенно живописи. Германия, одна из создателей современного типа искусства, все больше вступает на путь «говорящего» искусства евразийского типа.

Существенно и то, что уже с 1960-х годов евразийское художественное красноречие все больше воздействует на «интерконтинентальную» сферу. Характерно формирование центров восточноевропейского концептуализма, который было бы правильнее назвать концептуализованным искусством, поскольку он не порывал с образным пластическим мышлением, – это Чехия с Пражским салоном 1967 года, Лейпциг с Хайнцем Цандером, Эстония с Юло Соостером, Москва с Ильей Кабаковым и Дмитрием Плавинским.

Трудно сказать, какие конкретно формы примет синтез этих двух направлений в третьем тысячелетии. Но можно предвидеть, что их взаимодействие, противостояние и скрещение составят сюжет развития искусства если не на протяжении всего тысячелетия, то во всяком случае в первые его века.

Опубликовано: справочник «Единый художественный рейтинг», вып. 4, 2001 г.

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

На страницу «избранные статьи»